Кроме того, именно действующий по родовому принципу «кадровый подбор» приводил все слои властной вертикали в состояние общей «подводной лодки», где отторгать друг друга было некуда, приходилось находить компромиссы. Практически на каждом дворянском  собрании, собрании какого-то участка государственной вертикали, обсуждавших самые «прогрессивные и гениальные» европейские социальные и иные идеи, находился человек, который задавал глупый, тупиковый вопрос. Выдерживая принцип родовых привилегий отторгнуть этого человека из вертикали, переместить в нижние слои власти было невозможно. Пприходилось думать и находить устраивающие все стороны решение. Или оставлять «гениальную социальную идею до лучших времен».

После реформ Александра II страна медленно и неуклонно развивалась, преодолевая противоречия, находя необходимые компромиссы между нарративом и дискурсом. Более того, страна научилась уклоняться от своего «непременного участия» во всех организуемых Европой человеческих мясорубках. В мирной России строились современные транспортные системы, развивалась тяжелая и легкая промышленность. Значительный рывок вперед сделала российская инженерная, техническая  мысль и естественные науки. Как я считаю, это и сыграло роковую роль в жизни страны.

Естественная наука – это результат очень сложного и трудоемкого взаимодействия нарративного и дискурсного мышления. Но результат ее деятельности по своей форме всегда дискурсная, построенная внешне на чистых абстракциях, модель реального мира. Победы науки выглядят только как победы именно дискурсного мышления. Результат деятельности нарративной мысли в них не виден. Естественные науки стали очень популярны в широких массах населения. Большими тиражами стали широко публиковаться популярные научные издания. В связи с общим развитием образования естественные науки в гораздо большем объеме пришли в школы. В стране возникла иллюзия всесилия естественных наук, и соответственно – иллюзия всесилия дискурсного мышления.

На фоне развития общественного доверия к естественной науке стало развиваться и доверие к дискурсу, и, следственно, к предлагавшим чистый дискурс неестественным или «просто наукам»: экономике, социологии и прочим. Эти «просто науки» давно предлагали миру свои основанные на абсолютных абстракциях, и потому не соответствующие реальностям мира, модели общественного счастья.  Эти «идеи» дошли и до самого верха общественной организации, откуда решили «в соответствие с Европейскими прогрессивными нормами» реформировать властную вертикаль. Родовые принципы кадрового комплектования властной вертикали стали заменяться на «комплектование по деловым качествам». Спасительное состояние «подводной лодки» на всех ее этажах было утеряно.

Во всех штабах, во всех думах, канцеляриях и иных властных присутствиях, в условиях психологического отторжения, отношения между носителями нарратива и носителями дискурса (экстравертами и интровертами) выстраивались одинаково. Первые, вследствие особенностей своей психологии осуществляли все контакты ячейки властной вертикали с окружающим миром, организовывали взаимодействие с ним, при том, часто не понимая того, что твориться у них за спинами, но на корню пресекая очень многие «социальные идеи» вторых. Вторые – обустраивали эту ячейку власти изнутри, и чувствовали себя ее настоящими хозяевами, поддерживая в ней системный порядок и подшивая во всевозможные папочки доказательства своей деловой активности и обоснованности принимаемых решений. При том «паркетная интрига» была только их стихией, и фактической средой существования. Таким образом, в условиях блокирования отторжения между ними каждый исполнял свои функции и вся система работала. Как только началось кадровое комплектование «по деловым качествам» сработало психологическое отторжение. В кратчайший срок все неудобные апологеты нарратива (экстраверты) были признаны «несоответствующими по деловым качествам» и или отстранены от принятия решений или перемещены на нижние этажи властной вертикали.

В результате, вследствие интравертных особенностей психологии оставшихся, элементы властной вертикали отгородились друг от друга и от окружающего мира. Система власти замкнулась на себя и занялась привычными ей присутственными интригами и бумажными доказательствами. В результате ее эффективность упала до нуля. Любые начинания, обращенные вовне системы управления, стали топиться в массах перемещаемых внутри учреждений бумаг. В объеме создаваемых таким образом бумажных «доказательств деловой активности и обоснованности решений» найти причину кризиса никто не смог. Более того, после длительного перерыва, руководствуясь очередными политическими идеями, власть позволила втянуть страну в дальнюю, непосильно напрягающую транспортные артерии государства, и потому неудобную японскую войну.

Структуры военного управления не составляли никакого исключения. Вырванное войной из мира привычной бюрократической штабной карусели военное руководство не смогло выставить в мир реальной войны ни новых Скобелевых и Багратионов на стратегическом уровне военной организации, ни новых Сеславиных и Давыдовых на оперативном. Таких просто не нашлось. Идеальные штабные порядки и «новаторские идеи» не помогли. Потому почти повсеместные тактические победы наших войск ни к чему не привели. Странная, и единственная «джентльменская», война с Японией была странно и с позором проиграна. Никто не мог ничего понять и никак это объяснить. В народе  начали бродить мысли о «предательстве» власти.

Родившийся на основе такого общественного настроения спрос сразу родил предложение. Активизировались те, кого еще Ф.М.Достоевский очень точно назвал «бесами». Любители мутить воду социальной жизни, а затем ловить там сытную рыбку, они совершенно естественно, и под разными идеологическими соусами начали распродавать народу идеи свержения и замены власти «предателей». В России началась эпоха революций.

Кое как справившись с первой «народной» революцией и разогнав «бесов» по любимым теми Европам, власть лихорадочно стала искать выход из создавшейся ситуации. И «нашла»! Власти подвернулся не просто «бес», а «бес из бесов». Бес, который протолкал власти свою идею. Идею, в России достойную немедленной и безжалостной инквизиции. Идею «европеизации» русского крестьянства. Которая, по его точным бесовским расчетам, должна была обогатить страну. Власть с усердием принялась за претворение этой бесовской идеи в жизнь. В результате единственный социальный слой, который к тому времени еще оставался опорой власти — русское общинное крестьянство – был изнасилован, деморализован и уничтожен. Не Сталин уничтожил русское крестьянство – Сталин, хотя и в извращенном виде, но пытался снова его коллективизировать и восстановить, а мудрецы Царь Николай II с П.А.Столыпиным. Эта идея, сама по себе суицидальная для ее исполнителей, тем и закончилась. Сначала для Столыпина, потом – для Царя.

Страницы: 1 2 3 4

5 комментариев на “Побежденный нарратив”