Побежденный нарратив
Слова «аналогия», «аналогично» знают все. А вот слово «нарратив» я впервые прочитал совсем недавно. Один из моих оппонентов на форуме назвал мою статью «нарративом». Не поняв, что он хочет сказать этим словом, я стал разбираться. Плутая во множестве странно — смутных разъяснений философов и энциклопедистов я далеко не сразу понял, с каким в действительности — простым, но очень важным и незаслуженно — недопонимаемым явлением нашей жизни я столкнулся. Явлением, которое можно постоянно использовать, его не замечая. Но которое, однажды заметив и осознав, не обойти и не перепрыгнуть. Если обратиться к словарям и энциклопедиям в них можно увидеть следующие варианты объяснения смысла этого явления:
НАРРАТИВ — (англ. и фр. narrative рассказ, повествование), исторически и культурно обоснованная интерпретация некоторого аспекта мира с позиции некоторой человеческой личности.
НАРРАТИВ — (лат. narrare языковой акт, т.е. вербальное изложение в отличие от представления) понятие философии постмодерна, фиксирующее процессуальность самоосуществления как способ бытия повествовательного (или, по Р.Барту, ‘сообщающего’) текста.
НАРРАТИВ — (англ. и фр. narrative рассказ, повествование) понятие философии постмодерна, фиксирующее процессуальность самоосуществления как способ бытия текста.
Это выдержки из трех современных словарей и энциклопедий. Вы что-нибудь поняли? Как еще непонятнее можно что-либо разъяснить? Ну, с философами, что во втором примере, понятно. У них чем «круче верста до небес», и «чем больше по пути леса», тем они сами себе умнее кажутся. А остальные как-же, энциклопедисты — популяризаторы?
Более того, я столкнулся с таким понятием, как «антинарративность», «борьба с нарративом«, «борьба с нарративностью». Как-то непонятно — с чем борются? С рассказами? С попытками «интерпретации некоторого аспекта мира»? Далее я обнаружил такое явление как «дискурс». Специалисты уверяли, что дискурс противоположен и является антагонизмом нарратива. А что о нем в энциклопедиях?
ДИСКУРС — в 60-70 гг. XX века понимался как связанная последовательность предложений или речевых актов.
Далее полный туман. Хуже, чем с «нарративом». Получалось, что «нарратив», это «рассказ», являющийся антагонизмом «дискурса», то-есть «связной последовательности речевых актов»…
Сюжет с розыском действительного значения понятия нарратива становился все более и более увлекательным. Создавалось ощущение, что многие из апологетов общественных наук, рискнувшие обратиться к теме нарратива его за что-то, ну мягко сказать, недолюбливают. И что-то сознательно путают.
Спрашивать специалистов, в свое время окончивших всевозможные гуманитарные «бурсы», даже уверяющих, что «буквари там не курили» оказалось бесполезным. Ни о нарративе, ни о дискурсе они ничего не слышали, и пояснить ничего не могли. Российскому, как впрочем и советскому высшему гуманитарному образованию такие понятия оказались недоступны. Чтобы действительно разобраться в смысле этих понятий пришлось почитать достаточно много весьма путаных источников. Как отечественных, так и импортных.
Все оказалось очень простым. Нарратив — это рассказ, но не художественный, не приправленный фантазиями, а только последовательное изложение кем-либо, разумеется, со своей личной позиции, формы и содержания события, о котором он повествует. При этом нарратив, в отличие от дискурса, не требует доказательств, так-как в каждый свой момент подтверждается жизненным опытом слушателей. При соблюдении непрерывной нарративности повествования ни у кого из слушателей не возникает чувства недоверия к рассказчику, потому как линия событий нарратива развивается естественно, именно так, как по представлению слушателей, она и должна была развиваться в описанной ситуации.
По сути, понятие нарратива вторично. Нарратив — это действие по передаче информации, рассказ, обладающий свойством непрерывной нарративности. То, есть свойством жизненной обычности описываемых в нем событий, естественного их истечения из начальной ситуации в конечную.
Ежедневно в своих взаимоотношениях люди постоянно рассказывают друг другу о какой-либо последовательности событий. И зачастую воспринимающий эту информацию человек должен принять по ней какое-то, важное решение. При этом люди почти никогда не предъявляют друг другу вещественные доказательства, не предоставляют свидетелей своей правоты. Но решение принимается, и в большинстве случаев — верное. Так почему в таких случаях возникает доверие к предоставленной другим человеком информации? Что является доказательством правды изложенного? Только жизненный опыт слушателя.
По сути — чувство нарративности присуще каждому. Нарративно — это когда мы верим рассказу другого человека потому, что его рассказ не противоречит нашему представлению о естественном течении событий в данной ситуации. В течение всего изложения нарративность повествования должна быть непрерывной. Даже легкое ощущение потери нарративности: «а вот тут ты, брат, что-то заливаешь», приводит к потере свойства нарративности всего изложения. Если бы этот слушатель был знаком с понятием нарратива, он бы мог выразится по-другому: «а вот тут этот рассказ не нарративен«. Что по сути одно и тоже.
Наука о познании — гносеология — представляет нам три основных инструмента познания: восприятие, анализ и синтез. С этой точки зрения — нарратив — результат синтеза. Но синтеза, в котором исходным материалом являются не результаты анализа, представляющие собой абстрагированные функциональные части — паттерны, а участки естественного жизненного опыта рассказчика, естественного жизненного опыта лиц, тот рассказ воспринимающих.
В отличие от нарратива, результат синтеза абстрагированных символов — паттерн называют дискурсом. Дискурс — также рассказ, изложение, но взаимопонимание, взаимодоверие между излагающим и слушающим, основано на общей системе ценностей, общих социальных паттернах — символах, или достигается с помощью предъявления слушателям доказательств.
Так устроено человеческое мышление, что способность к нарративному и дискурсному анализу редко уживаются в одной голове. А истина всегда где-то между ними. Но в реальном мире нарративное и дискурсное мировозрение зачастую диссонансны, и даже противоположны. Преобладание дискурсности или нарративности в мышлении приводит людей в миры совершенно разных ценностей. Между нарративными и дискурсными людьми возникает непонимание, и как следствие этого непонимания, взаимное отторжение, распределение по обособленным социальным группам и слоям.
Наиболее красивый пример диссонансности нарративного и дискурсного мышления привел нам потомственный дворянин, великий поэт и мыслитель середины 19 века Алексей Константинович Толстой.
Книги — это классно!
Читая статью, думаю, хорошо уяснил для себя смысловые значения нарратива и дискурса. Затруднился в поисках этих значений при изучении книги А. Дугина «Четвертая политическая теория». В рамках упомянутой книги предполагаю, что трактовка в статье борьбы нарратива с дискурсом в жизни России, — есть отражение борьбы различных идеологий. Консерватизма, а затем коммунизма, выступивших на стороне нарратива с либерализмом (дискурс).
Моя почта. С новым удачным годом!
Сергей, добрый день!
Если не затруднит, напомните, пожалуйста, название книги, анализ которой Вами был изложен в кратком повествовании под названием «история бандерлогов».
Спасибо!
С Уважением, Ваш почитатель!
Извините! А почему это должна быть книга?
Разве скрывшиеся в восточной Польше десятки тысяч петлюровцев, это секрет?
Разве звериная сущность петлюровщины, изобретенная для геноцида русского народа это секрет?
Разве распределение частей ОУН по «куреням» это секрет? Один из «куреней» сжигал Хатынь. «Первая рота 118-го украинского батальона, уничтожавшая Хатынь, была сформирована из военнослужащих БУКОВИНСКОГО КУРЕНЯ.» Это секрет?
Разве убийство поляков в волынской резне, и многих шашечными ударами, это секрет?
Разве крики «казацкому роду нет переводу», в 2014-м это секрет?
Разве «кто не скачет, тот москаль» не казацкая поговорка? Именно маленькие казачки, скакали с этой поговоркой на метлах. Потому, как «москали» использовали лошадь в телегах. Скакали только казачки.
А если просто прыгать, то по украински люди не скачут (скачут только на лошадках). Без лошадок стримают (прыгают).